Вопрос о перспективах отношений между Евразийским Союзом и Европейским Союзом предполагает два принципиально разных ответа. Все зависит от того, что мы имеем в виду под понятиями «Евразийский союз» и «Европейский союз».
Вопрос о перспективах отношений между Евразийским Союзом и Европейским Союзом предполагает два принципиально разных ответа. Все зависит от того, что мы имеем в виду под понятиями «Евразийский союз» и «Европейский союз».
Если мы имеем ввиду организации, которые себя называют себя Европейским союзом и Евразийским экономическим сообществом (ЕврАзЭС), то ответ очевиден: отношения между этими двумя организациями и двумя бюрократиями – евразийской и европейской – будут неуклонно развиваться, и здесь, с нашей точки зрения нет никаких проблем. Бюрократии для того и существуют, чтобы ездить друг к другу в гости на разные симпозиумы.
Если же под понятиями «Евразийский союз» и «Европейский союз» мы имеем ввиду не организации, а цивилизации – Евразийскую и Европейскую, то здесь возникает масса дополнительных вопросов и новых вариантов ответов. Причем, позиция России и Евразийского союза в данном случае гораздо определеннее позиции Европейского союза.
Евразийский союз это сегодня, по сути, объединение трех государств – Белоруссии, России и Казахстана, которые приняли решение держаться вместе не только в рамках Таможенного союза, но также в рамках некой евразийской цивилизационности, которая мыслится руководителями этих трех стран как самодостаточная и самостоятельная.
Еще пять независимых государств (Украина, Армения, Киргизия, Таджикистан и Молдавия) находятся с ядром Евразийского союза в более или менее тесном взаимодействии, и еще три непризнанные республики (Абхазия, Южная Осетия и Приднестровская Молдавская Республика) не мыслят себя вне этого взаимодействия.
Главными цивилизационными характеристиками Евразийского союза являются его незавершенность и неустойчивость. Основная внешнеполитическая характеристика формирующегося ЕАС – его суверенность.
Что касается Европейского союза, то сегодня это большая часть Европы, но не вся Европа. Это объединение стран с разной экономикой и разными интересами. Главной цивилизационной характеристикой Европейского союза является, с нашей точки зрения, его исчерпанность, а главной внешнеполитической характеристикой – его зависимость.
Цивилизационную исчерпанность Европейского союза мы видим в том, что Европа – в стремлении подменить национальное глобальным – оказалась в значительной степени американизированной. В результате у Европы сегодня нет единой и своей собственной повестки дня. У неё нет сегодня своего собственного тренда цивилизационного развития.
В культурном смысле в Европе сегодня повсеместно нарастают противоречия между традиционными национальными культурами отдельных стран, между глобализмом по-американски и новой и все более активной в Европе исламской культурой.
Хорошо известный в этой аудитории американский политолог Сэмюэль Хантингтон в книге «Столкновение цивилизаций», оценивая тенденции развития Западной цивилизации, имея ввиду США и Европу, отмечает:
«Куда более важными, чем экономика и демография, являются здесь проблемы падения нравов, культурного суицида и политической разобщенности».
Российский политолог и член Экспертного совета Института ЕврАзЭС Владимир Тамак систематизировал процесс расцивилизовывания Европы и обозначил его пятью обобщающими терминами: Десуверенизация, Деполитизация, Денационализация, Десоциализация и Деморализация.
С нашей точки зрения, Европа, в цивилизационном смысле, к началу нового тысячелетия потеряла себя и во многом стала частью глобального пространства, логику развития которого задают, увы, не страны Европы, входящие в Евросоюз, а так называемые силы «нового мирового порядка», наличие которых в 21 веке ни у кого не вызывает сомнений – как не вызывает сомнения и тот факт, что эти силы далеки от ценностей настоящей «свободы» и подлинной «демократии».
Во внешнеполитическом плане Европейский союз – зависимая от внешних сил часть европейской цивилизация. Европейский союз следует в фарватере НАТО и той политики, которую проводит Государственный департамент США, в свою очередь также зависимый от интересов крупнейших корпораций. Отсюда закономерный вопрос: как можно вести плодотворный диалог и развивать отношения между Евразийским союзом и Европейским союзом, если мы политически суверенны, а вы зависимы?
Мы с сожалением констатируем: и в 21 веке у многих европейских политиков сохраняется комплекс неполноценности по отношению к России. Но если до второй мировой войны подобных политиков раздражало имперское величие России, после второй мировой войны – её социополитическая самобытность и одержимость, то сегодня некоторых европейских политиков раздражает независимость российской политики, её самодостаточность и суверенность.
Мы признаём, что страны Евразийского союза, как и Европейские страны испытывают зависимость от мировых финансовых организаций и разного рода международных соглашений, которые и вам и нам часто пытаются навязать то или иное решение. Но свою внешнюю политику евразийцы, в отличие от общеевропейцев определяют САМИ.
Зато Европейский союз не волен самостоятельно определять свою внешнюю политику, в том числе и в отношении Евразийского союза. Сегодня США могут беспрепятственно разместить свои системы ПРО и любые другие военные объекты и структуры ЦРУ на территории любой страны Европейского Союза, чтобы угрожать кому угодно, в том числе и Евразийскому Союзу.
Сегодня ни одна страна Евросоюза не в состоянии решить собственные проблемы без разрешения евробюрократии, то есть глобального рынка. Мы видим, что происходит в Греции, в которой народ не волен решать свою судьбу. Мы видим, как жестко евробюрократия оценивает ситуацию в Венгрии и как жестко направляет под свое крыло страны бывшей Югославии.
На этом фоне, несмотря на то, что в постсоветских странах бюрократия несомненно более архаичны и коррупционны, чем в странах Европейского союза, в Евразийском содружестве все решения принимаются методом консенсуса. И сегодня невозможно себе представить, чтобы руководство ЕврАзЭС навязывало какой-либо из стран нашего Содружества модель экономического или политического развития.
Позиция наших стран, стран Евразийского союза очень проста: мы хотим развиваться, мы никому не угрожаем и мы хотим сотрудничать со всеми без исключения странами и, прежде всего, со странами Европы. Всем хорошо известно, что ни один европеец и ни одна европейская компания или организация, оказавшиеся, например, в России или Казахстане, никогда не подвергались дискриминации.
Да, российское руководство никак не избавится от нашей главной беды – дураков-бюрократов, что затрудняет развитие сотрудничества Европы и Евразии, но представители Европы всегда имели и имеют преимущества в странах Евразии по сравнению с коренными гражданами и отечественными компаниями.
Наша позиция, повторю, проста и понятна. У стран же Европейского союза разная и неоднозначная внешнеполитическая позиция, в том числе и по отношению к Евразийскому союзу.
В одних странах Европы рады видеть российских граждан и российские кампании, в других европейских странах к людям и компаниям из России относятся настороженно. Но главное: политики большинства стран Евросоюза не могут отвечать за свои слова, потому что находятся под контролем НАТО и организаций глобалистского характера.
В этом смысле партнерские отношения в политическом и цивилизационном плане между Евразийским союзом и Европейским союзом не имеют особой перспективы до тех пор, пока Европа не станет суверенной и на этой основе выработает свою позицию, которая будет совпадать с нашей позицией, направленной на максимальное сближение Европы и Евразии. Но пока Европа не стала суверенной, между отдельными странами Евразийского и Европейского союзов, безусловно, будут развиваться отношения частного характера в экономике, бизнесе, культуре, науке и технологиях.
Президент России Владимир Путин давно обозначил перспективу этого сотрудничества, сформулировав тезис о необходимости создания «Большой Европы» от Лиссабона до Владивостока.
Странам Европы остается только понять: Европейскому союзу некуда развиваться, кроме как в Восточную Европу и Евразийский союз. Нигде граждан Европы и европейские компании не ждут так, как в России.