В Историческом музее открылась выставка, посвящённая 150-летию со дня рождения Петра Аркадьевича Столыпина. Открылась в его «русский» день рождения – второй день апреля, хотя родился он, строго говоря, «по-европейски» – в Дрездене, где появился на свет будущий премьер-министр.
В Историческом музее открылась выставка, посвящённая 150-летию со дня рождения Петра Аркадьевича Столыпина. Открылась в его «русский» день рождения – второй день апреля, хотя родился он, строго говоря, «по-европейски» – в Дрездене, где появился на свет будущий премьер-министр Российской империи, было уже 14-е.
Выставка в Москве уже не первая – пять с лишним лет назад Исторический музей отметил юбилей аграрной реформы, которая должна была изменить лицо страны.
Те самые пять с небольшим лет, что пробыл на авансцене российской политики троюродный брат Лермонтова, близкий родственник Льва Толстого и Александра Горчакова – генеалогические связи Столыпина представлены в ГИМе весьма обстоятельно.
«Дайте мне двадцать лет внешнего и внутреннего покоя, – говорил Столыпин, – и вы не узнаете Россию». Но, к сожалению, понимал это не только он. И потому форматы юбилейных столыпинских выставок обратно пропорциональны его значению в истории страны.
Причин тому много. Во-первых, самому Столыпину никогда в голову не приходило заботиться ни о каких «реликвиях»: достаточно сказать, что при наличии целого созвездия блистательных живописцев-портретистов единственный прижизненный портрет Столыпина был за год до его смерти написан Репиным – он представлен на выставке.
Во-вторых, биография Столыпина, не дожившего даже до 50-ти, отнюдь не способствовала накоплению «меморий». Родился в Дрездене. В молодости служил в Ковно (Каунасе) – недалеко от него, в Кедайняйском районе нынешней Литвы, расположено столыпинское фамильное имение Колноберж, пребывающее ныне в великой мерзости запустения. Губернаторствовал в Гродно и Саратове – мундир гродненского губернатора чудом сохранился. Верховодил в Северной столице. И погиб, как известно, в Киеве.
К сожалению, одна из главных столыпинских реликвий – кресло номер 5 из первого ряда партера Киевской оперного театра, на котором сидел и в которое опустился смертельно раненый премьер-министр, по каким-то причинам на выставку не попало. Зато попал билет (ряд 18, кресло 406) убийцы Столыпина – Дмитрия Богрова. Похоже, всю «бесприютность» и краткость собственной биографии сам Столыпин отлично чувствовал – а откуда знаменитое завещание похоронить там, где убьют.
Наконец, о градусе ненависти, который испытывали и испытывают – откуда «регулярная» чёрная краска на недавно открытой мемориальной доске киевской клиники доктора Маковского? – к Столыпину всевозможные политические (и не только политические) пигмеи, вроде автора выражения о «столыпинском» галстуке, даже говорить не стоит.
И по грустной иронии судьбы именно Москва, с которой Столыпина почти ничего – кроме разве что детства, проведённого в подмосковном Середникове – не связывало, вскоре откроет главный памятник ему.
И никто, вероятно, не вспомнит, за блеском имперской мишуры, что под роскошной тогой блюстителя империи, за пресловутой «твёрдой рукой» таилась душа чистейшего либерала. Кстати, о «кровавом душителе» и «твёрдой руке» – напоминаю, что за всю карьеру Столыпин подписал меньше смертных приговоров, чем «вождь народов» иногда подписывал за день.
Которому разве что в страшных снах снился уверенный в себе и законах хозяин, крепко сидящий в собственном доме на собственной землице, а значит – от государства максимально независимый и в то же время служащий ему опорой. Что уж тут вспоминать сегодня о том, что Столыпин прекрасно понимал: время столь гигантских империй, как российская, безвозвратно уходит…
Словом, как сказал бы родственник и предшественник Столыпина по подмосковному поместью: «Великий муж! здесь нет награды…»
