Риторический вопрос «Любите ли вы театр?» современным тинейджерам задавать почти бессмысленно. Трудно представить, что молодой человек оторвет глаза от монитора, планшета, вытащит наушники и отсидит два часа в партере.
Риторический вопрос «Любите ли вы театр?» современным тинейджерам задавать почти бессмысленно. Трудно представить, что молодой человек оторвет глаза от монитора, планшета, вытащит наушники и отсидит два часа в партере. И это не потому, что молодежь не способна воспринимать прекрасное.
Скорее потому, что язык искусства, понятный подростку, теперь иной. Может поэтому, многие театры используют все технические новшества, иногда даже в ущерб, лишь бы открыть молодым удивительный мир театра.
Начиная с появления кино, телевидения и компьютера, театральному искусству пророчили гибель. Тем не менее, театр жив. В одном только Ташкенте десяток театральных сцен с постоянным репертуаром.
И на этих сценах играют люди не только старшего и среднего поколения, а целая плеяда молодых актеров. А это значит, что классическое театральное искусство способно увлечь.
В середине сентября в Академическом русском театре драмы им. М. Горького пройдет набор на двухлетние бесплатные курсы актерского мастерства. На наши вопросы отвечает главный режиссер театра, заслуженный деятель искусств Узбекистана Владимир ШАПИРО.
– Владимир Михайлович, вы совмещаете две конфликтующие театральные профессии – режиссера и директора. Не тяжела ль «кольчужка»?
– Неужели вы думаете, что я получаю от этого удовольствие? Я бы и рад делегировать свои директорские полномочия, но пока еще не встретил человека, которому бы смог доверить театр.
Тем более, что даже самый прекрасный хозяйственник не избежит конфликта «режиссер – директор». И такое противоречие объяснимо, один стремится к художественному, а другой – к коммерческому.
– Вы этот конфликт соединили в себе? В вас тоже борются хозяйственник и творец?
– Обе мои ипостаси стоят на защите интересов спектакля. Я стремлюсь к тому, чтобы спектакль выглядел «по-столичному». И это моя главная задача и как режиссера, и как директора.
– Ваш театр рентабелен с точки зрения коммерции?
– Уверяю вас, ни в одной стране мира репертуарный театр не является рентабельным.
– А как же бродвейские мюзиклы?
– Это совершенно иной тип спектаклей, они, как и антрепризные, созданы с единственной целью – заработать денег . Разумеется, в них и ангажированные звезды, и высокая стоимость билетов. Но у нас это не имеет никакого практического смысла – публики здесь на один «аншлаг».
Наш театр ставил откровенно коммерческие спектакли типа трилогии «13», «14», «15» и они были очень хорошо приняты зрителем. Хотя посудите сами, сколько раз можно сходить даже на самый удачный спектакль? Ну раз, ну два, ну пять от силы. Не может же зритель ходить на него вечно!
Не забывайте, что в нашем театре огромный зрительный зал. Это самая большая театральная площадка в Ташкенте! И за один спектакль у нас бывает столько зрителей, сколько вмещают другие театральные подмостки за пять-шесть спектаклей.
А на драматические спектакли зритель вообще ходить разучился. Взять, к примеру, спектакль «Служанки», аншлаг на сдаче, потом от силы – два-три раза, и все…
Такая ситуация не только у нас. Знаменитый вильнюсский режиссер Эймунтас Някрошюс ставит спектакль, показывает его один раз (на большее зрителя нет), а потом возит этот спектакль по Европе и зарабатывает деньги, на которые может поставить что-то еще более грандиозное.
– Довольно любопытный выход из положения…
– Это выход из положения для Некрошюса. Многие театры перестали быть репертуарными театрами в классическом понимании. Они стали «прокатными» и фестивальными площадками для гастролирующих театров. И это тоже одна из форм существования современного театра.
СУМЕРЕЧНАЯ АКТЕРСКАЯ СТЕЗЯ
– Если мне не изменяет память, вы с 1994 года ежегодно набираете студийцев и обучаете их мастерству?
– Это единственная бесплатная студия, приучающая талантливую молодежь к искусству театра. Никто из преподавателей за эти занятия не получает дополнительных денег, все исключительно на энтузиазме. Много лет назад я понял, что если не набирать такие студии, театр умрет.
Театру нужна, что называется, свежая кровь и обновление. То есть, прежде всего, мы это делаем для себя. И из отобранных на таких наборах двадцати талантливых ребят в лучшем случае станут профессиональными актерами и останутся в театре один-два человека.
Но и даже ради этих двух мы готовы трудиться два года. По сути, наше двухлетнее обучение является третьим туром-тестом творческого экзамена на профессиональную пригодность. И некоторым мы настоятельно рекомендуем поступить в театральный институт и получить диплом профессионального актера.
– Я слышала, что в прошлом году вы не так и не набрали группу. Почему?
– Как это ни печально звучит, по причине несоответствия уровня абитуриентов. Пришли совершенно случайные для театра люди, которые не поступили в другие вузы, остались за бортом и отчего-то решили, что, если уж нечем заняться, можно год-другой поразвлечься.
Удручает и общий культурный уровень тех, кто хочет связать свою жизнь с театром. Они приходят без малейших знаний, иногда даже не могут выбрать отрывок произведения, чтобы прочесть на экзамене. И что самое печальное, что приходят без мечты о театре.
Путь к театру моего поколения был иным.
Я с четвертого класса занимался в драматическом кружке, потом в студии, окончил ташкентский театральный институт, потом еще в студии, потом ЛГИТМИК. Собираясь поступать в театральный институт, я перечитал всего Шекспира, Достоевского, знал Чехова и Пушкина.
Но справедливости ради скажу, что есть и другие: умненькие, ищущие, с прекрасными природными данными, с потрясающей энергетикой. Вот с такими ребятками работать одно удовольствие.
– Вы уже набрали группу из двадцати человек, но в сентябре у вас второй набор. С чем это связано?
– Это обычная практика, мы устраиваем экзамены для абитуриентов до приема во все остальные институты и после окончания всех экзаменов.
Вдруг какой-то талант провалился в институт, а у нас есть шанс, что он попадет к нам, втянется и останется в театре. У нас много актеров в театре из числа таких вот сентябрьских.
– Какие дисциплины изучают ваши студийцы?
– Мастерство, сценическая речь, вокал, хореография, ритмика. Очень ценно то, что у нашего заведующего литературной частью собрана коллекция лучших спектаклей ведущих мировых режиссеров. И на примере и разборе этих спектаклей они учатся обсуждать и понимать язык театра. Эти видео-уроки дают гораздо больше, нежели сухая теория, потому что зримы.
– Известно, что далеко не у каждого актера счастливая профессиональная судьба. Советуете ли вы своим студийцам погружаться в мир театра с головой?
– Это как раз то, с чего я начинаю первое занятие. Я им честно говорю: «Ребята, не хочу портить вам жизнь, а потому рекомендую не увольняться с тех мест, где вы работаете, или бросать учебу».
Мы стараемся не оставить их один на один с актерской профессией, потому что профессия эта достаточно сложная. Поэтому наши занятия проходят во второй половине дня, чтобы дать возможность параллельно работать или учиться.
ПЛАНЫ, ЗАМЫСЛЫ
– По какому принципу вы строите репертуарный план?
– Исключительно из простых общечеловеческих вещей. Именно они и интересны зрителю. Вы посмотрите, что происходит с российской драматургией, это, как в частушках, – «утром в газете, вечером в куплете». На злобу дня, так сказать. Мне не нравится вся эта «правда жизни», с матерщиной на сцене.
– Вы консервативны?
– Нет, я консервативный театр как раз не могу терпеть. Я люблю романтический театр. Посмотрите любой мой спектакль, и вы увидите, что в своей основе он романтический.
– Экспериментируете ли вы?
– Да, но только с раскрытием мира автора. Это не я придумал, меня так учил мой учитель. Понравилась пьеса – раскрой автора. Этим я и занимаюсь, раскрытием авторского мира. Я не ставлю себя, я ставлю автора.
– Чем побалуете в новом сезоне?
– На малой сцене готовится постановка Е.Лопатко по пьесе Фонвизина «Недоросль», готовится к сдаче детский спектакль, который будет идти в дневное время – «Сказка о слоне Хортоне» Доктора Хьюза. Ближе к концу года совместно с Гете-Институтом мы планируется экспериментальная работа режиссёра Ходжакули Овлякули «Так говорил Заратустра» Ф.Ницше.
Запланировано восстановление спектакля «Ночь в Венеции». В свое время он был отыгран всего десять раз и пользовался большим успехом.
Мы хотим ввести новых актеров и посвятить этот спектакль рано ушедшему первому и единственному исполнителю главной роли – Джамшиду Закирову. Помимо этого, в планах «Зойкина квартиры» Булгакова. Планов много и много спектаклей! Приходите в театр!
Беседовала Инна АККЕРМАНЦЕВА, Газета «Даракчи Плюс»
СПРАВКА
ШАПИРО Владимир Михайлович
Родился в 1948 году в Ташкенте. Закончил Ташкентский театральный художественный институт в 1971 году (актер драматического театра). С 1974 по 1979 год учился в Ленинградском государственном институте театра музыки и кинематографии на отделении режиссуры (Санкт-Петербургская академия искусств). Ставил спектакли в театрах Ставрополя, Ростова-на-Дону, Челябинска, Ленинграда.
С 1984 года по 1990 год работал режиссером-постановщиком в Академическом театре комедии имени Н. П. Акимова в Санкт-Петербурге. В 1988 – 89 годах создал несколько постановок в Ташкентском русском Академическом театре драмы им. М. Горького и в 1990 году был назначен на должность художественного руководителя, а с 1991 года – и директора театра. Ученик замечательного педагога и режиссера Г.А.Товстоногова.
Владимир Шапиро награжден медалью «Шухрат» (1994г.), орденом «Дружбы» («Дустлик») (1997г.), орденом «Фидокорона хизматлари учун» (2006г.).
Заслуженный деятель искусств Узбекистана. Академик Международной Королевской академии искусств при ООН (2006г.).
