Царский Ташкент: пропавшая могила генерала

До сих пор в Узбекистане не могут найти на Боткинском кладбище Ташкента могилу царского генерала Николая Петровского. При жизни это был один из видных участников «Большой игры» в Центральной Азии.

Выдающийся дипломат, разведчик, учёный-востоковед, археолог Н. Ф Петровский родился в Москве 30 ноя­бря 1837 года в семье военного.  Николай не стал нарушать семейную традицию.  Поступил в Московский кадетский корпус и успешно закончил его в 1858 году. Первым местом службы Николая стал Астраханский гренадёрский полк, однако воен­ная лямка, очевидно, не слишком показалась молодому по­ручику, он уходит со службы и начинает заниматься преподавательской и литературной деятельностью, серьёзно увлекается археологией, восточными языками, славистикой, печатается в периодике.

Это было время реформ Александра II и одновременно подъёма протестного движения в стране.

Революционные ветра не обошли стороной и Николая. В июле 1862 он подвергается аресту и помещается в печально известный Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Ему вменяется в вину связь с “лондонскими пропагандистами” — Герценом и Огарёвым.  В заключении Петровский пробыл полтора года, а затем был выпущен на поруки своего друга земского деятеля Д. Д. Дашкова.

Переболев либеральной заразой в юности, Николай получил иммунитет на всю оставшуюся жизнь. Воистину, как сказал один мудрый человек: “Кто не был радикалом в молодости, у того нет сердца, а кто не стал консерватором в зрелости, у того нет разума”.

В 1865 года Петровский женится на Софье Алексе­евне Сахновской, поступает на службу в Го­сударственный контроль Министерства финансов – орган, назирающий за российским бюджетом.

Научная деятельность по-прежнему влечёт Николая: литература, экономика, этнография, археология, полити­ка — вот круг его интересов. Петровский становится активным сотрудником Императорского Об­щества любителей естествознания, антропологии и этно­графии при Московском университете.

В 1870 году Николай Фёдорович Петровский был назна­чен агентом Министерства финансов в Туркестане и вместе с женой и тремя детьми  отправляется в Ташкент, под начало первого генерал-губернатора Туркестана К. П. фон Кауфмана. В круг обязанностей финансового агента входил сбор сведений о состоянии торговли и промышленности в этом отдален­ном крае. Так начался главный период в жизни будущего “властителя Кашгара” – туркестанский.

В 1872 году Кауфман посылает Петровского в Бухару с целью изучения тор­говли, экономики и финансов этой малоизученной страны. Кроме того, Николай Фёдорович получает негласное задание собрать и политическую информацию.

Уже в этой поездке Николай Фёдорович проявил себя как опытный разведчик, получая и анализируя информа­цию от различных источников.

В Карши Петровский встречается с эмиром Бухары. Об этой встрече он подробно рассказал в своих путевых заметках опубликованных через год в журнале “Вестник Европы”.

Базар Бухары был расположен недалеко от проживания­ния Николая Фёдоровича и он, с помощью своих агентов, набранных им из числа русских купцов, сумел собрать многочисленные сведения о торговых потоках и ассортименте товаров на бухарском базаре.

Главный вывод, сделанный Петровским – Бухара является главным пунктом среднеазиатской тор­говли, настолько важным для туркестанских властей, что должна быть приоритетной для дальнейших действий в Центральной Азии. Изучив торговлю и производство промышленных това­ров, Петровский задумал посетить и невольничий рынок.

Существование работорговли в Бухаре русскими властями подвергалось сомнению. Считалось, что после мирного договора с эмиром, открытая продажа невольников прекратилась. Во всяком случае все русские официальные лица, посещавшие Бухару, невольничьего ба­зара не обнаружили. Возможно, просто не хотели. 

Петровскому первому удалось увидеть торговлю рабами, причём весьма обширную.  Чтобы попасть на сам рынок невольников Николаю Фёдоровичу пришлось проявить недюжинное упорство и хитрость. 

На глазах русского агента был продан 12-ти летний мальчик за 120 рублей.

Благодаря сведениям которые были получены Петровским в 1873 г. российско-бухарский договор был  детализирован и расширен. Туда были включены пункты о свободном доступе российских купцов и их караванов в любую часть Бухарского ханства; об ответственности местных властей за их безопасность и за соблюдение условий торговых сделок; о беспошлинном транзите русских товаров; об обмене между Российской империей и Бухарским ханством торговыми и политическими пред­ставителями. Особым пунктом запрещалась работорговля.

После подписания соглашения, Кауфман констатировал: “Правительство свою работу сделало, дело за купцами”.

Пять лет продолжалась весьма успешная служба Ни­колая Фёдоровича в качестве финансового агента в Турке­стане. Для него это стало временем детального изу­чения Туркестанского края во всём его многообразии: тор­говля, сельское хозяйство, ремёсла, история края, религия. И главное, глубокое овладение языком и тесное общение с местными жителями.

Им, например,  был составлен обстоя­тельный отчёт для Министерства финансов “Шелководство и шелкомотание в Средней Азии”.

Он всей душой полю­бил этот край, и вряд ли бы уехал по собственному жела­нию, но в обществе ташкент­ских чиновников Петровский оказался “белой вороной”. Ему были абсолютны чужды интриги, дрязги, махинации “господ ташкентцев”, как определил эту среду нечи­стых на руку людей Салты­ков-Щедрин.

Увы, испортились отношения и генерал-губернатором. потому Петровский был отозван из Ташкента в Петербург. В Министерстве финансов Николай Фёдорович занимает различные должности, проводит ревизии на Кавказе в Саратовской и Самарской губерниях, но по-прежнему интересуется Туркестаном, к которому прикипел в душе.

1876 году он откликается на Кокандские события 1875–1876 гг., (восстание против Худояр-хана, Коканд­ский и Алайский походы русских войск и ликвидация Ко­кандского ханства) большой статьёй “Очерки Кокандского ханства” в “Вестнике Европы”, в которой еще тогда обратил особое внимание на угрозу “ваххабизма”. 

Деятельность Николая Фёдоровича как финансового, тор­гового и экономического эксперта, его статьи по этой тематике привлекли к нему внимание высшего руководства империи. 

В феврале 1881 года в Санкт Петербурге был заключён русско-китайский договор о границе и торговле между двумя странами. И встал вопрос о создании в Восточном Туркестане (провинция Синьцзян) диплома­тического представительства – консульства.

Лучшей кандидатурой посчитали  Петровского и 1 июня 1882 года он официально получает  должность. В ноябре отправляется в Кашгар с поездкой и 13 декабря докладывает в Министерство иностранных дел об открытии кон­сульства и о назначении торгового старшины.

Однако к своим дипломатическим обязанностям Петровский приступил лишь в 1884 году. До этого времени участвовал в ревизии Туркестанского края, назначенной по настоянию Черняева.

Въезд в Русское консульство в Кашгаре. Фотография Н. Ф. Петровского

Семью свою Нико­лай Фёдорович оставил в Ташкенте, поскольку немыслимо было везти их в Кашгар — там не было не только нормальных бытовых условий, но и учебных заведений, где дети могли бы учиться.

В своём письме к Д. Ф. Кобеко, директору Об­щей канцелярии Министерства финансов, Петровский пи­шет: “Мы поселились в Ташкенте, где гимназии, мужская и женская, совсем не хуже петербургских, если не лучше. Странно только, что девицы мои имеют по всем предметам 5. Меня это, как подозрительного отца, немного смущает. Отметки Коли – те же, что в Петербурге”.

 В конце декабря 1883 года первый консул Российской им­перии в Китайском Туркестане отправился, наконец, к ме­сту своей службы в Кашгар.

Позднее британцы вынуждены были с горечью признать, что благодаря Петровскому влияние Англии в Кашгаре было сведено практически на нет. Они дали русскому консулу прозвище “Властитель Кашгара”, ибо ни одно мало-мальски важное событие не могло произойти там без согласования с Петровским.

О науке Николай Фёдорович не забывал, по-прежнему проводя раскопки, собирая рукописи и другие раритеты Восточного Туркестана. Именно Петровскому Институт восточных рукописей РАН обязан прежде всего своей богатейшей коллекцией – более 500 единиц хранения. А в Эрмитаже находится более трёх тысяч археологических экспонатов, переданных Петровскому в главный музей страны.

Всяческое содействие оказывал Николай Фёдорович отечественным и зарубежным путешественника посещавших Кашгар. Это выдающиеся исследователи Б.Л. Громбчевский, Г.Е Грумм-Гржимайло, Дютрейль де Рэн, Аурел Стейн и Свен Гедин. Все они встретили в лице российского консула доброжелательного и радушного хозяина.

Вот, что пишет в своей книге “В сердце Азии” знаменитый шведский путешественник, географ и писатель Свен Гедин: “Консул Петровский – один из милейших и любезнейших людей в свете; беседа с ним доставляла мне столько же пользы, сколько удовольствия, так как он человек науки в полном смысле слова и сделанные им в окрестностях Кашгара открытия, которые он собирается опубликовать, имеют большое значение для археологии и истории. В библиотеке его собраны все лучшие труды по описанию Центральной Азии; рабочая комната его похожа на физический кабинет, обладающий самыми дорогими приборами. Лучшей, нежели этот дом, точки опоры для путешественника по Внутренней Азии нельзя было бы и представить себе”.

 Впоследствии шведский путешественник с огромным удовольствием вспоминал часы, проведённые в обществе Петровского. Незаурядность, острый ум, глубокие знания, неизменно хорошее, весёлое расположение духа русского консула, поразило Гедина.

“Ни один человек, — пишет швед, — из встреченных мною во время моих странствий по свету не производил на меня такого незыблемо-глубокого впечатления, как именно он, и ни с кем также я не встречался бы почаще так охотно, как с ним”. За содействие и помощь в организации экспедиций Гедина, король Швеции Оскар, наградил Петровского орденом Командорского креста.

И, конечно, необходимо сказать и о тайной деятельности консула Петровского. Являясь одним из ярчайших участниках Большой игры, Николай Фёдорович осуществлял информационное и дипломатическое прикрытие борьбы за Памир, став одним из главных созидателей победы России в этой схватке.

 Его агентурной сетью был охвачена вся китайская провинция, и ни один британский агент не мог незамеченным пройти мимо его информаторов. Именно при Петровском в Кашгаре стала действовать постоянная резидентура русской военной разведки, которая состояла из прикомандированных к консульству офицеров Генерального штаба. Первым из них был Лавр Георгиевич Корнилов, выдающийся дипломат, разведчик, востоковед, полководец.

Более двадцати лет прослужил Петровский на своём дипломатическом посту. Однако, возраст и подорванное здоровье заставили Николая Фёдоровича подать в отставку, которая была принята. Последние годы своей жизни Петровский провёл в Ташкенте в своём генеральском доме на Инженерной улице.

В ноябрьском номере газеты “Санкт-Петербургские ведомости” от 20 числа 1908 года в разделе “Некрологи” читатели могли прочесть: “В Ташкенте после непродолжительной болезни, скончался Николай Фёдорович Петровский, бывший в течение двадцати с лишним лет нашим Генеральным консулом в Кашгаре”.

Похожие некрологи были опубликованы и в ташкентских газетах.

Академик В. В. Бартольд: “Доходившие до меня в последнее время известия из Ташкента были не особенно радостны; в особенности меня огорчило неожиданное известие о смерти Н.Ф. Петровского. Насколько наше археологическое общество обязано покойному – об этом нечего и говорить”.

После отпевания в Спасо-Преображенском соборе, Петровский был похоронен на городском кладбище (Боткинское). К сожалению его могила до сих пор не найдена.

Разбор  жалоб  русским  консулом  и  представителем  китайской  администрации в саду русского консульства в Кашгаре. Н. Ф. Петровский в консульском мундире сидит за столом крайний слева.

“Он был большой человек, – сказал о Николае Фёдоровиче академик Ольденбург, – из числа тех, чьё имя остаётся и память о которых живёт в делах их и у людей, которые их знали”.

Еще остаётся надежда, что могила Петровского в Ташкенте, будет рано или поздно найдена и на ней восстановят  памятник. Наверняка, это будет и одной из целей Мемориальной комиссии, созданной недавно при Русском доме в Ташкенте.

Владимир Фетисов, автор книги «Дуэль на Крыше мира. Эпизоды Большой игры»