По оперативным данным, в Казахстане существует около 50 религиозных жамаатов (общин) салафитского толка, среди членов которых около 200 – радикально настроенные джихадисты. Эти две сотни боевиков с оружием в руках или «поясами шахидов» на теле готовы вести свою «священную» войну.
Последние факты физического уничтожения членов радикальных групп бойцами спецпод-разделений дали понять: силовики настроены решительно. Однако чем может обернуться эта «решительность»?
ПОТУСТОРОННИЙ ФАКТОР
Говоря о преднамеренном разжигании религиозного экстремизма в Казахстане, часть экспертов говорит о том, что причины кризиса давно уже находятся внутри Казахстана. Другие эксперты, напротив, просматривают внешний фактор.
Доподлинно известно, что не далее чем год назад главе государства на одном из закрытых совещаний докладывали: мол, так и так, органы нацбезопасности южной столицы выявили группу из 30 граждан Узбекистана – часть сети «Союз исламский джихад» и «Исламского движения Узбекистана», разыскивавшихся у себя на родине за совершение терактов. В 2010 году были арестованы 29 граждан Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана, причастных к деятельности международной террористической организации «Союз исламского джихада». Эти люди «работали» под прикрытием представительства Агентства ООН по делам беженцев в Алматы.
Разумеется, в столь солидной организации наверняка и не ведали, что среди тех, кому они оказывают помощь, есть «беженцы», активно работающие над созданием опорной и транзитной инфраструктуры для своей организации на территории Казахстана, США, Канады и в странах Европы.
Более того, за последние два года выявлены и пресечены попытки проникновения в Казахстан отдельных «миссионеров» радикального толка и даже религиозно-экстремистских групп из сопредельных государств, в первую очередь Узбекистана, Кыргызстана, России и Синьцзян-Уйгурского автономного региона Китая. Последнее особенно настораживает в свете кровавых событий этого лета на казахстанской границе.
ПРИНЦИП ТОПОРА
Чуть ли не ежемесячно полиция выдаёт отчёты об изъятии подобного рода литературы, дисков, листовок. Однако почему-то общественности не сообщают, кто заказал печать данной литературы? Какие типографии её изготовили? На какие деньги? Откуда именно литература и куда направлялась? Эти вопросы остаются без ответов, может, потому, что их у полиции просто нет?
Лет 12 назад в Алматы при участии 65 бойцов спецназа и более 200 полицейских в одной из многоэтажек в центре города были заблокированы 4 уйгурских террориста. После их отказа сдаться силовики предприняли попытку штурма. Дверь в квартиру была взята спецназом «на таран», тогда как навстречу бойцам раздалась автоматная очередь. Бой длился более двух часов, боевики были уничтожены, однако ранения различной тяжести получили 6 бойцов.
Спустя 11 лет 4 апреля 2011 года история повторилась. На этот раз в многоэтажке Алматы были заблокированы три религиозных радикала. Разумеется, пересказывать то, о чём уже писали, нет смысла. Однако есть смысл напомнить: ошибки, допущенные десяток лет назад, в точности были повторены, из-за чего вновь были ранены 6 сотрудников спецподразделения. В ходе разбирательств после ЧП прокуроры отметят, что были эвакуированы не все жильцы дома, штурмовая группа не имела адекватного снаряжения, не использовала нервнопаралитические и слезоточивые газы, в нужных местах не были расставлены снайперы. И, наконец, бойцы «Сункара» «таранили» входную дверь, в то время как по ним палили из автомата.
ГОЛЫМИ РУКАМИ?
В мае 2002 года главой МВД РК были утверждены нормативы оснащённости для органов внутренних дел. Позже в них вносились небольшие поправки, но в общем и целом они остались прежними.
Так вот, после, по сути, провальной спецоперации в Алматы надзорные органы провели проверку по части исполнения упомянутых нормативов. Результаты шокировали. К примеру, пишут в своих отчётах прокуроры: «Отряду «Арлан» при ДВД Карагандинской области (35 сотрудников) не хватает 28 пистолетов, 29 пистолетов-пулемётов, 28 автоматов Калашникова, 10 пулестойких шлемов. В этом же отряде отсутствует более 800 дымовых, 600 ручных аэрозольных, 750 светозвуковых гранат, 400 гранат с поражающим шоковым элементом, 2600 ручных осколочных гранат». В «подразделениях ДВД Жамбылской области не хватает: 244 пистолета,
4 пулемёта, 45 пулестойких шлемов, 89 щитов, 384 электрошокера и 1063 противогаза». И таких примеров «вагон и маленькая тележка» почти в каждой области. Более того, как констатировал надзорный орган, некоторые виды спецсредств были совсем не того качества, которое заявлялось при их закупе, тогда как некоторые спецсредства вообще состоят на вооружении более 20 лет. К примеру, так называемые средства раздражающего действия «Черёмуха», произведённые ещё при СССР. Хотелось бы верить, что после проверок ситуация изменилась в лучшую сторону.
Выходит, именно с таким «неполным боекомплектом» ребята из спецназа рисковали тогда, а возможно, продолжают рисковать и сейчас, собственными жизнями. Но и это ещё не всё. Как выяснили прокуроры, при проведении спецопераций по задержанию либо ликвидации террористов бойцы специального назначения не пользовались даже элементарными техническими планами строений – их у них просто не было. В том же селе Шубарши Темирского района Актюбинской области при поиске укрывшихся радикалов бойцы спецназа не знали, как пользоваться «GPS-навигаторами», у них не было даже нормальной карты местности, и они пользовались картами, скаченными из Интернета.
ТЕПЛИЧНЫЕ УСЛОВИЯ
В казахстанских тюрьмах на сегодня отбывают разные сроки наказания около 260 осуждённых. Официально приговорами судов их признали приверженцами религиозного экстремизма и терроризма. Более половины из них сидят за уже имевшие место преступления. Как показывает практика, именно здесь, в местах отбывания наказания, религиозные радикалы подыскивают себе соратников, обучают других изготовлению самодельных взрывных устройств (СВУ) и обращают в свой, нетрадиционный ислам.
Примечательно, что в последние годы даже представители «немусульманских» национальностей, то есть не казахи, турки или, например, кыргызы, становятся приверженцами нетрадиционного ислама.
Взять, к примеру, русского по национальности Сергея Подкосова, погибшего в мае прошлого года при взрыве СВУ в салоне автомобиля в Астане. Следствием установлено, что Подкосов, отбывая срок в УКА-168/2 Актюбинской области, принял ислам и взял духовное имя Салим. Там же получил знания, необходимые для изготовления СВУ у некоего осуждённого Тайшиева.
В том же ЧП в колонии Балхаша, несмотря на то, что официальные органы первоначально опровергали религиозную составляющую в попытке побега полутора десятка осуждённых, позже были найдены свидетели среди других зека. Они-то и поведали, как группа осуждённых с оружием в руках, направляясь к одному из строений на территории колонии, беспорядочно паля в воздух, кричала: «Аллах акбар!» О том, что было дальше, – рассказали, наверное, все СМИ.
То есть арест, осуждение и помещение в зону – это не всё, что требуется от правоохранительных органов для борьбы с религиозными фанатиками. Наоборот, именно здесь, среди людей, озлобленных на государство, на правоохранительные органы, есть благодатная почва для вербовки в свои ряды.
Причём «миссионеры-радикалы» в реальности не ограничены в общении как с товарищами на воле, так и с осуждёнными в других колониях либо тюрьмах. В ходе проверок мобильные телефоны выявляют тысячами, наркотические средства – десятками килограммов! Более того, выявляют наличность, причём не сотнями тысяч, а опять же миллионами тенге, если, конечно, сложить все суммы воедино. Откуда это всё на зоне?
Для этого достаточно вспомнить такой малоизвестный факт: при попытке побега из колонии в Мангыстауской области у осуждённых был богатый арсенал оружия, пронесённый на территорию колонии в тайниках, оборудованных в морозильных камерах. Эти два холодильника сообщники осуждённых пронесли в колонию, заплатив заместителю начальника учреждения 10 тысяч тенге, за что последний так же попал под статью.
ОПАСНЫЕ ТРЕНДЫ
Специалисты выделяют несколько опасных тенденций в истории противоборства государства и общества с религиозным экстремизмом.
Во-первых, приверженцы радикальных течений вербуют в свои ряды всё больше людей посредством Интернета.
Во-вторых, в местах лишения свободы, то есть тюрьмах и колониях.
В-третьих, обеспокоенность спецслужб вызывает то, что в стране появились так называемые «женские жамааты», в которых объединились жёны осуждённых за экстремизм и терроризм, а в первую очередь вдовы и близкие родственницы ликвидированных боевиков. Проще говоря, образовались сообщества потенциальных «шахидок», а это ни что иное, как обратная сторона «решительных действий» по ликвидации боевиков.
В-четвёртых, нетрадиционный ислам стал проникать в сами силовые ведомства и даже армию. По неофициальным данным, за последние два года на более чем полтора десятка военнослужащих заведены так называемые «дела оперативного учёта». Доподлинно известно, что, как минимум, по 30 военнослужащим были проведены проверки на причастность их к нетрадиционным религиозным течениям. Однако результаты этих проверок не оглашаются.
И ещё один факт: в воинской части № 01852 города Ушарала пятеро военных лётчиков были отстранены от полётов в связи с «неудовлетворительным состоянием здоровья». До такого состояния они себя довели, стремясь соблюсти религиозный пост ораза. Разумеется, только на основании этого причислять упомянутых лётчиков к каким-либо нетрадиционным течениям ислама или радикалам ни в коем случае нельзя, так как пост ораза стараются держать многие правоверные мусульмане. Однако факт всё большего влияния религии на армию налицо. Страшно представить, если какой-нибудь скрытый джихадист получит доступ к оружию, проходя военную службу.
НЕ МИРСКОЕ ЭТО ДЕЛО
Не так давно в Западном Казахстане вновь ликвидировали группу подозреваемых в терроризме. Стрельба, взрывы, трупы. За участившимися случаями проявления религиозного экстремизма в стране очередной порции обоснованной критики общества подверглось Духовное управление мусульман Казахстана (ДУМК).
Разумеется, светскости Республики Казахстан, прописанной в Конституции, никто не отменял, однако именно ДУМК неофициально является главным рупором и рычагом государства в религиозных делах, во всяком случае в исламе. Потому-то и неудивительна реакция общества.
Именно представители духовенства, последователи традиционного ислама должны бы дать бой на площадях, в отдалённых мечетях, проповедуя традиционный ислам, дискутируя с фундаменталистами, продвигая в души молодых людей ценности ислама ханафитского направления. Однако, как отмечают независимые эксперты и надзорные органы в своих записках на имя главы государства, «в подавляющем большинстве случаев люди становятся последователями салафитов лишь из-за отсутствия сильной конкурентоспособной идеологии ДУМКа и государства», и ещё «обращения, которые поступают в органы прокуратуры, характеризуют служителей ДУМКа не с самой хорошей стороны. Многие из них вследствие отсутствия профессионального образования и способностей религиозного убеждения просто не в состоянии составить идеологическую конкуренцию харизматичным лидерам радикальных общин».
К слову, автор этих строк как-то отправлял официальный журналистский запрос духовенству с просьбой озвучить: какие конкретно суммы аккумулирует ДУМК от ежегодной уплаты миллионами верующих казахстанцев обязательного «зикята»?
На официальный запрос пришёл официальный ответ, в котором было много чего. В первую очередь упрёк: мол, некрасиво считать чужие деньги, тем паче в столь щепетильном месте – «кармане» духовенства. Однако за рассуждениями о делах духовных и человеческой морали не было в ответе главного: сколько всё-таки денег собирают верующие и куда идут эти средства?
Думаю, небольшой части этих денег вполне хватило бы, чтобы обустроить и обеспечить семью какого-нибудь имама в печально известном селе Шубарши, где за неимением служителя ханафитского направления несколько лет проповеди читали салафиты. В результате: десяток жертв – погибли сотрудники полиции и сами подозреваемые.
После этих событий ситуация в местной мечети немного изменилась к лучшему, но не слишком ли дорогой ценой достался нам этот опыт?
Источник – Литер
