Как сексоты «пасли» святителя Луку

Сбор средств продолжается среди православных Узбекистана на возведение памятника в Ташкенте святителю Луке (Войно-Ясенецкому), который был главой Среднеазиатской епархии в 1923-27 годы.

Новые страницы его жизни раскрыла книга «Разработку Луки продолжаем…». В ней мы видим архиепископа Луку глазами власти – осведомителей МГБ и уполномоченных Совета по делам Русской Православной Церкви. Перед нами – их отчеты и докладные записки, относящиеся к деятельности святителя на посту архиепископа Симферопольского и Крымского. Этот материал обнаружен составителями протоиереем Николаем Доненко и С.Б. Филимоновым в недавно рассекреченных архивах.

Несмотря на то, что доклады эти написаны отнюдь не друзьями святителя Луки, а напротив, идейными врагами, на сегодня они, пожалуй, – самый достоверный документ о жизни святителя, ибо их авторы стремились к максимальной точности, что не всегда удается авторам воспоминаний и биографий.

Благодаря книге «Разработку Луки продолжаем…» мы знаем: не является никаким преувеличением то, что святитель Лука до конца дней своих (и при Ленине, и при Сталине, и при Хрущеве) остро критиковал атеистическую идеологию, стремясь произносить проповеди каждый день, и боролся против закрытия любого, даже маленького сельского храма, не имеющего прихожан. За это ему и кличку дали в МГБ соответствующую – Мракобес. Сейчас верующих снова награждают такими кличками!

Докладные записки содержат изумительные образцы юмора архиепископа Луки. Вот отрывок из его жалобы председателю Симферопольского горсовета:

«Сегодня, 10 января 1947 года, мой представитель явился в магазин Симторга № 1 по вопросу прикрепления меня на продовольственное снабжение и обратился к продавщице магазина по имени Софа, которая иронически отнеслась к наименованию организации «Крымская епархия», легкомысленно искажая это наименование, вроде «пархия», «мархия» и т. д., а затем, после разъяснения второй продавщицы по имени Сима о том, что такие списки имеются, начала непристойно смеяться, говоря, что вот, мол, попы прикрепляются к магазину».

А вот – из письма святителя тому же лицу по поводу наказания трех музыкантов Симферопольской филармонии, устроивших на квартире архиепископа струнный концерт в честь вручения ему Сталинской премии: «В вину было поставлено общение с архиереем, – но двое из участников квартета (комсомолец и еврей) хотели почтить не архиерея, а лауреата Сталинской премии. Что же, – я, значит, поставлен в положение зачумленного, с которым запрещается общение? И разве комсомолец и еврей не могут иметь общение с архиереем?».

В центре Симферополя ныне есть удивительная улица с двумя названиями: верхняя табличка гласит, что это улица Александра Невского, а нижняя… – Розы Люксембург (!). Но во времена архиепископа Луки (1946–1961), естественно, табличка была только одна – нижняя. Оказывается, эти названия симферопольских улиц (Р. Люксембург, К. Либкнехта, К. Маркса и т. п.), как гласит отчет сексота МГБ от 2 июля 1947 г., очень не нравились еще святителю Луке. Не будучи антисемитом, он, однако, ворчал в духе булгаковского профессора Преображенского: «Всё Карлы да Марксы, все улицы с еврейскими названиями. Карл Маркс был еврей, Карл Либкнехт тоже еврей, кругом еврейское царство. Вот я был в Москве, там нет ни одного профессора с русским именем, одни евреи».

«Разработка» святителя Луки велась не просто так, для сбора информации: из контекста донесений (как сексотов непосредственному начальству, так и из крымского управления МГБ в Москву) следовало, затевалось очередное дело с перспективой ареста «Мракобеса».

У политической полиции нюх всегда хороший: МГБ понимало, что послабления Церкви долго не продлятся, и сани (то бишь «доказательную базу») надо готовить уже летом. Особое внимание чекистов привлекали проповеди архиепископа Луки, в которых он развенчивал идеологию материализма и атеизма.

В выборе слов владыка особенно не стеснялся: «Есть, как мы говорили, люди – скоты, люди – трава, есть и люди – ангелы. Первые мало чем отличаются от скотов, ибо духовность их очень низка, а последние приближаются к бесплотным духам, у которых нет ни тела, ни души». Доставалось в проповедях и безбожным властям (хотя, конечно, без называния имен).

Возмущенный сексот тщательно записывал слова проповеди святителя, произнесенной 28 января 1951 г.: «Всех вас, всех уверовавших в Него зовет Христос идти за Ним, взяв бремя Его, иго Его. Не бойтесь же, идите, идите смело. Не бойтесь тех страданий, которыми устрашает вас диавол, мешающий вам идти по этому пути. На диавола плюньте, диавола отгоните Крестом Христовым, именем Его».

Поскольку больше всего препятствий верующим на пути к храму воздвигали атеистические власти, то фактически владыка призывал плюнуть в них.

Но сексоты вынуждены были записывать и другие («патриотические») слова архиепископа Луки, в которых он давал высокую оценку внешней политике Сталина и одновременно подвергал резкой критике политику Запада по отношению к СССР (делая это не по чьей-то указке, а вполне искренне).

Поэтому власти вынуждены были терпеть «антиматериалистическую пропаганду» святителя Луки в Симферополе. Но, когда владыка в середине 50-х гг. посетовал уполномоченному по делам Русской Православной Церкви Карпову на то, что «Журнал Московской Патриархии» не печатает его проповедей, тот ответил: «Вы там у себя в симферопольском соборе мутите воду, ну и мутите. А на международную арену вы Вас не выпустим».

В начале 1947 г. архиепископ Лука сделал имевшие огромный успех доклады в симферопольском Хирургическом обществе и на двух съездах врачей. Сексоты сразу же донесли, что владыка приезжает читать в архиерейском облачении, а все присутствующие при его появлении встают. Вскоре святителю, по его собственным словам, «ясно дали понять, что докладов в своем архиерейском виде я больше делать не должен».

 Не помогла даже Сталинская премия: с тех пор путь в Хирургическое общество, госпитали и амбулатории был для владыки закрыт, поскольку снятие облачения было для него равносильно предательству Христа.

Наблюдение за архиепископом Лукой было неусыпным, ежедневным и ежечасным. Фиксировалось всё: в том числе, сколько народу и кто конкретно присутствовал на праздничных трапезах у владыки, сколько было бутылок вина на столе, какая закуска, сообщалось содержание тостов, застольных бесед и т.п.

И если крымские уполномоченные по делам Церкви присутствовали на этих трапезах официально (и все присутствующие знали, что они столь же официально напишут отчет), то сексоты-то были из своих, уподобляясь Иуде на Тайной вечере.

Владыке Луке суждено было пережить новые гонения на Церковь во времена «хрущевских заморозков». Последние годы жизни святитель тяжело болел, но, имея неукротимый дух, прославился подвигами проповедничества.

Протоиерей Александр Ветелев писал: «Каждая его проповедь дышала «духом и силой», приближаясь к благовестию апостольскому и святооческому…»

Архиепископ Лука отошел ко Господу 11 июня 1961 г. в день празднования Всех Святых, в земле Российской просиявших. Десятки тысяч людей провожали его, несмотря на препятствия городских властей. Они сделали всё, чтобы не допустить прохождения пешей похоронной процессии через Симферополь: выделили автокатафалк, пригнали много автобусов, но в них никто не сел, а катафалк с гробом святителя был блокирован толпой верующих, так что мог ехать только со скоростью пешехода.

До самого кладбища путь был усыпан розами. Вместо запланированных властями двадцати минут катафалк в окружении несметного числа народу двигался по городу три часа. Так хоронили великого исповедника Божиего Луку

В 1996 г. были обретены нетленными честные мощи архиепископа Луки, которые ныне покоятся в Свято-Троицком кафедральном соборе Симферополя. Он был причислен к лику святых Крымской епархии, а в 2000 г. на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви прославлен как святитель и исповедник в сонме новомучеников и исповедников Российских.